Форум » Оффтопики » Герман Гессе. Игра в бисер. » Ответить
Герман Гессе. Игра в бисер.
Александр: Обсуждаем книгу.
Ответов - 12
Фельдмаршал: Последний поворот в судьбе Йозефа Кнехта - это характерный художественный пример действия эгрегоров. Стоило мастеру, всю жизнь отработавшего в эгрегоре Касталии, отойти от него, отказаться от служения ему, как мастера постигла смерть от сердечного приступа. У меня в жизни был похожий случай. Как-то ночью выйдя из дачного дома, так скажем, немного подышать, я среди прочего подумал: а зачем мне эта такая трудоёмкая дача! То ли дело было когда-то на Карельском перешейке, где дача снималась только с целью ходить в лес, да купаться. Ни забот, ни хлопот. Может быть, вернуться туда, а здесь послать всё подальше? А, надо заметить, к тому моменту времени я вложил в эту новую дачу уйму труда и времени на протяжении многих лет. И буквально в тот же момент, как я подумал такое, у меня так круто схватило сердце, как ещё никогда, ни при каких обстоятельствах. Думал, хана мне пришла. Однако, отлежался. Но больше так думать побаиваюсь. Вот это касается всех "кнехтов", или "слуг" своего дела, а также верных домашних псов. Стоит хозяину умереть, или, тем паче, слуга бросает хозяина - возможен крутой эгрегориальный наезд. Не любят эгрегоры, когда хлопают за собой дверью.
Свириденко Майя: Вот и получается, что под оккультистским термином "эгрегор" скрывается ни что иное, как сильные психо-физические эмоциональные привязки, о чём я уже раньше догадывалась и где-то говорила. Недавно сменила место работы, место, на котором пробыла чуть меньше 20 лет... перед уходом думала, как переживу... оказалось всё просто нормуль, как будто меня там и не было никогда... а всё дело в том, что на самом деле я там всё же всегда ощущала себя не вполне эмоционально связанной с этими людьми, даже какое-то облегчение наступило, хотя место, куда перешла тоже более чем "не фонтан"... Зато точно знаю, лишась чего скорее всего психо-физически заболею, а может даже и скончаюсь от образовавшейся пустоты, но отношусь к этому знанию почти философски, как к естественному ходу вещей, т.к. по другому и быть не должно. Человек в жизни должен быть хоть к чему-нибудь крепко привязан, а иначе долго не протянет, т.к. не будет ощущать смысла.
Оредеж: Думаю что автору было известно выражение "вся наша жизнь - игра" в той или иной его форме. Сочинения магистра Йозефа - пример гадания на картах, что нам методологически показал В. М. Зазнобин на примере "Повестей Белкина". Вероятно, магистр Йозеф хотел играть во все игры сразу, или воплотить в своей жизни максимальное количество сюжетов, максимально приближая их к жизненной необходимости. Его кончина не доказывает и не опровергает его правоту, она только показывает, что жизнь - не совсем игра, и логика жизни может далеко расходиться даже с самыми тщательно проработанными представлениями о ней.
Satzha: Интересна та сторона немецкой тщательности, старательности, которая описана в романе. Другую сторону мы в то же самое время, когда писался роман, видели воочию - в форме зачистки территории и создания средств для этого. И всё-таки какое-то научное верхоглядство, какая-то готовность всё использовать, что попадётся под руку выраженное в овеществлении неовеществляемого, имеет место. Однако, важна нравственная позиция. В самом начале на выдуманной им латыни Кнехт пишет о том, что вроде как несуществующие материально установления действенны, если их поддерживают многие честные люди.
Ivan: Вот, оказывается, где основа всех воздыханий об объединении всех наук, в этой книге! (Шутка).
Микки: Касталийцы многим жертвовали ради учёности, но они её и достигали. И уж обычные миряне не могли превзойти их в учёности. А наше образование устроено иначе. Симптоматично, что о нём говорят как о системе подготовки сантехников для Евросоюза, а Зазнобин намекает что школа нынче вроде замены тюрем, чтобы просто куда-то запихать быдло (говоря об этом на примере образования в США). Всё-таки нельзя тратить жизнь на полную ерунду. Если уж учебное заведение работает, оно должно давать тем больший результат, чем больших усилий и временных затрат требует тамошнее времяпровождение.
Оредеж: Из романа Достоевского "Бесы": Говорит он скоро, торопливо, но в то же время самоуверенно, и не лезет за словом в карман. Его мысли спокойны, несмотря на торопливый вид, отчетливы и окончательны, -- и это особенно выдается. Выговор у него удивительно ясен; слова его сыплются, как ровные, крупные зернушки, всегда подобранные и всегда готовые к вашим услугам. Сначала это вам и нравится, но потом станет противно, и именно от этого слишком уже ясного выговора, от этого бисера вечно готовых слов. Вам как-то начинает представляться, что язык у него во рту должно быть какой-нибудь особенной формы, какой-нибудь необыкновенно длинный и тонкий, ужасно красный и с чрезвычайно вострым, беспрерывно и невольно вертящимся кончиком. Ну, вот этот-то молодой человек и влетел теперь в гостиную, и, право, мне до сих пор кажется, что он заговорил еще из соседней залы и так и вошел говоря. Он мигом очутился пред Варварой Петровной. -- ...Представьте же, Варвара Петровна, -- сыпал он как бисером, -- я вхожу и думаю застать его здесь уже с четверть часа; он полтора часа как приехал; мы сошлись у Кириллова; он отправился, полчаса тому, прямо сюда и велел мне тоже сюда приходить через четверть часа...
Satzha: Дополнительными важными измерениями хода творения, на которых подчас делается ударение, являются веселье, довольство собой и космический юмор творящего. Эти стихии лучше всего были описаны в древних индуистских сочинениях, которые говорили о вселенной и сущем как о лиле, или Божественной Игре. В соответствии с подобным взглядом творение - это чрезвычайно сложная вычурная игра, которую божественное начало, Брахман, ведёт в себе и с самим собой. Творение также может видеться как невероятный опыт, в котором выражается необъятная любознательность Безусловного Сознания, страсть, подобная увлечённости учёного, посвящающего свою жизнь разысканиям и исследованиям. Некоторые люди, переживавшие озарения о "поводах" к творению, выделяют также его эстетическую сторону. С этой точки зрения вселенная, в которой мы живём, и все переживаемые действительности в других измерениях также проявляются как конечные творения искусства, и порыв к их созданию также может быть приравнен к вдохновению и творческой страсти высочайшего художника. С. Гроф. Психология будущего: Уроки современных исследований сознания. М.: ООО "Издательство АСТ" и др., 2003. С. 340.
Оредеж: Хорошо бы Homo Ludens Хейзинги сюда прицитировать. Кто возьмётся?
Оредеж: Вообще есть в очень большой игре элемент неуважения к жизни. Этим некоторых настораживают сочинения Достоевского, желанием вытащить на свет непременно что-нибудь необычное, сделать из обыденности нечто уж слишком на неё непохожее, хотя и внешне как будто обыденное. Игра интереснее, чем обыденная жизнь, этим она и привлекательна, но когда игра превращается в основополагающий принцип - это уже настораживает. Вероятно, это и вызвало выход из ордена магистра Кнехта.
Pater Gruber: Я думаю, нужно всерьёз рассмотреть тему "пробуждения", идущую красной нитью через жизнеописание магистра. Чтобы достичь оригинальности, занять своё уникальное место, учёные вынуждены искать невероятно узкие и оторванные от жизни "поляны", которые они "топчут". Но нарочитое одиночество в истине даёт намёк на неведение истины, а ведение чего-то иного. Соборность интуитивно ощущается как неотъемлемое свойство истины, стремящиеся к истине интуитивно связывают её достижение с вхождением в благоприятный круг общения друзей, очень близких по духу. Среди прочего, на этом природном ощущении создаются ордена и ложи. Почему магистр Knecht оказался столь одинок, и это одиночество ему до того осточертело, что он разуверился даже в правильности пути Касталии вообще, заскучал по семейному счастью, детям, близким друзьям. Пробуждение можно описать как расширение отношений, выход за пределы границ самой личности, которой достаточно для исполнения определённой общественной роли. Предлагаю поразмыслить над пробуждением.
Микки: Всем учителям, и вообще интересующимся вопросами педагогики хорошо бы ознакомиться с другой книгой Гессе, "Под колёсами". А также с созвучной с ней "Над пропастью во ржи" Д. Сэлинджера.
полная версия страницы